Графоманские изыски - Весна на Карельском


	Весна на Карельском

		Путешествия бывают разные: можно уехать на тёплое море, к пальмам и песчаным пляжам, можно махнуть к норвежским скалам или полюбоваться на тепоринго в естественной среде обитания… а можно прямо из гостей, ещё держа в клюве пакет с гостевыми тапочками, сесть в машину – и через 60 км оказаться в зиме.
	Высокие чёрно-зелёные ели закрывают грунтовую дорогу, которая покрыта снежно-ледяным панцирем – по этому панцирю до нас проехалось несколько гружёных машин, поэтому и глубина колеи, и вязкость снежной каши больше всего подходят для бодрого внедорожника, а не для нашей скромной лошадки. Однако, хоть и натерпевшись страху, мы доплыли до места.
		Лет этак 30 назад, если не больше, папа зимой брал меня с собой на дачу... С тех пор мне очень нравятся дачные дома зимой: открыть заснеженную/обледенелую дверь, вдохнуть запах выстывшего деревянного дома, войти, стуча ботинками по мёрзлому полу и оставляя за собой нетающий снег, внести сумки с провиантом, сбросить городскую одежду и откопать любимый «концертный ватничек», сменить обувь на разношенную и не боящуюся превратностей сельской жизни, затянуть волосы в «хвостик»… потом затопить печку: скомканная бумага, щепки, холодные поленья… посидеть, глядя на оранжевое пламя за печной дверцей… потом выйти из дома и медленно обойти весь участок, рассматривая всё, словно в первый раз, слушая птиц, глубоко вдыхая пахнущий сосной воздух.
		В детстве я не наигралась с весенними ручьями, да и некогда мне было – болела я каждую весну обязательно, со вкусом и подолгу. Так что в эти выходные ледяная корка на участке, большая канава с журчащим ручьём и яркое солнце разбудили во мне худшие инстинкты – лопатой я тюкала до умопомраченья и судорог в руках. Результат воспоследовал: крупные лужи и снежные болота существенно подсократились, а мне всю ночь не давали спать «остомлённые руки».
		Лёд и снеговые болота были только вокруг дома, всё остальное пространство было покрыто – питерцы, не поверите – снегом! Чтобы найти грядку с клубникой (а я-то, дурочка, думала её обработать), надо копать ямку в полноги с энтузиазмом фокстерьера. Последний буран нанёс снега больше, чем выпало за всю зиму. От ночного морозца он смёрзся и позволял ходить не проваливаясь. Разве можно было этим не воспользоваться?
	Старое кресло с террасы я вытащила прямо в центр лужайки, развернула его к солнцу и долго блаженно жмурилась, слушая чаячьи крики, верещание какой-то пичуги, стук дятла, отдалённый лай собаки… Если смотреть сквозь прижмуренные ресницы, то всё вокруг будет синеватого цвета и чуть дрожащим, как в мареве… А если посидеть так подольше, то можно обнаружить, что наст подтаял и что снега, оказывается, почти по колено – и что на носу и губах появились первые веснушки.
	А ближе к вечеру можно увидеть, что такое обещанные синоптиками «на почве заморозки до минус трёх градусов» – это когда садящееся солнце уже чуть светит сквозь мощные ели, градусник на террасе показывает плюс восемь, а старательно прокопанные мной канавки начинают подёргиваться стеклянной плёнкой – сперва те, которые ближе к улице, потом и те, что за домом. Под тонким ледком вода ещё бежит – видно, как перемещаются белые пузырьки, но ручей, в который собираются все канавки, становится всё тоньше и тоньше, он замирает на бегу… И так уютно сидеть около уличной печки, подбрасывать в неё древесный мусор и еловый лапник, которым всю зиму были укрыты розы. Воздух темнеет: фонарей здесь нет, искры из трубы всё заметнее… Очень ясное небо становится тёмно-синим и покрывается таким количеством звёзд, которое в Питере никогда не увидеть: вызвездило, мороз… Пора убирать на место лопату и прочий инвентарь, в окне сквозь жёлтые занавески уютно светится лампа, ждёт натопленный дом. Кто бы мне сказал, почему именно на даче так весело играть в подкидного дурака за рюмкой мартини? Можно забыть всё и снова почувствовать себя девчонкой, очень любимой и беззаботной.
	Утро наступило именно такое, к каким мы привыкли за последние зимы: серенькое, влажное и промозглое. Но на сирени уже совсем большие светло-зелёные почки, а весь снег с дороги стаял, хотя 7 км за 25 минут всё равно выглядят как-то не так. Золушке прозвонили часы: кончилось время, отведённое для просеивания золы и возни с розами, – пора возвращаться в свою жизнь…