На главную
  К Путешествиям
       
 
«Мемуар с иллюстрациями»
 
Кто знает меня хоть немножко, тот знает мою страстную «любовь» к югу, особенно летом. Но «никогда не говори никогда» – так случилось, что через два дня после получения шенгена меня уже ждал греческий остров.
 
Исторический анекдот для начала: в пору своего детства я непрерывно болела, и папа мне рассказывал всяческие истории, в том числе и о долгом путешествии Одиссея. В промежутке между простудами меня занесло в очередной детский сад, занятие по лепке предполагало свободную тему: воспитательница долго рассматривала выполненный из зелёного пластилина лапоть корабля с большим парусом, кривую фигурку человечка на палубе и большой чемодан рядом. Отчаявшись угадать, она спросила, что это. Я ответствовала, что это Одиссей возвращается домой. После чего воспитательница долго задушено всхлипывала в сторонке.
 
 
Не зря мне вспомнилась эта старая история: Итака была видна в дымке за узким проливом – рукой подать. И помнились рассказы Даррелла о жарком греческом полдне, запахах трав и полыни, оливах, шелестящих узкими серебристыми листьями.
 
 
Жаркий греческий полдень ждал нас сразу за дверями крошечного аэропорта в Араксосе. Прохлада самолёта не подготовила меня к осязаемой тяжести жары и прямых лучей солнца. Никакого пресловутого «запаха тропиков» – только яркое солнце и асфальт. Пока автобус вёз нас до парома, девочка-гид оживлённо щебетала о красотах Кефалонии, её истории и о землетрясениях, случающихся раз в 60 лет. У всех туристов на лицах отразилась напряжённая работа мысли, плюсующей 60 к 1953 (дате последнего землетрясения, сровнявшего с землёй все постройки на острове). Потом так же явно нарисовалась идея «Бог не выдаст – свинья не съест».
 
 
Нарядный бело-синий паром, чадя солярочным выхлопом, оставил за кормой маленький порт Киллини, на какое-то время завис посреди ах-такого-синего моря – и вот из утренней дымки выплыл остров.
 
 
В первое утро по холодку пошла погулять по окрестностям – узкие улочки, поток тяжёлых гроздьев цветов со стен, цветущие олеандры, олеандры, олеандры… турецкие пахли ванилью, эти – флоксами. Большая церковь, звуки торжественной службы отражаются от горы, наполняют пространство – девушка на ресепшн вечером скажет, что это было рукоположение священника. Я зашла в этот храм чуть позже, когда службы там не было. О том, что это не Россия, напомнил только кораблик под потолком, открытый свечной ящик (берёшь свечку, опускаешь денежку – сколько считаешь нужным), отсутствие поминального креста да ярчайший солнечный свет, льющийся внутрь через цветные стёкла окон и открытую дверь.
 
 
Чем мне нравятся острова? Хочешь море и пляжи – вот тебе море и пляжи, хочешь степь – пожалуйста, вот тебе степь, хочешь старый замок и венецианскую крепость – легко, а захотелось острых ощущений и холодка, бегущего по спине, – гора ждёт тебя.
 
 
Море… от зелёного – через лазурный – к густо-ультрамариновому… горько-солёное, вода ест глаза и легко держит моё тело. Пока идёшь от пляжа к отелю – на коже образуется тонкая корочка соли. И теперь я знаю, в чём корни легенды о Медузе-Горгоне.
 
 
Там, где живут люди, – всё заполонили цветы: яркие, буйные, но почти без запаха – сухая жара? На безлюдных пространствах остров напоминает окрестности мыса Калиакрия в Болгарии: звенящий от жара воздух, высохшие травы и колючки, светлый известняк, сине-зелёное море вдали.
 
 
Первые два дня получились тягучими, сонными и «советско-курортными»: проснуться, с удовольствием сладко поваляться в постели, разглядывая сквозь ресницы яркое солнце на кустах за балконом, очень неторопливо собраться на завтрак, ещё более неторопливо позавтракать, выбрав столик у самого бассейна, тщательно намазаться солнцезащитным кремом, не забыть шляпу – и пойти погулять по окрестностям с фотоаппаратом, пока нежарко.
 
 
Вернуться, сказать «Ффу-у-у» душному пеклу в комнате, включить кондиционер и посидеть под ним, жадно ловя прохладный воздух. Снова намазаться кремом. Пойти к морю на час-полтора: поплавать, полежать на волнах, праздно рассматривая берег и небо. Зайти в магазинчик, бесцельно поперебирать яркое и пёстрое, посмеяться с продавщицей (когда я сняла шляпу, она уставилась на мои два «хвостика», улыбнулась до ушей и сказала: «I like it!!» – «Me too», – ответила я).
 
 
Вечером – снова на пляж… странное ощущение: лежишь на воде, мягко покачиваешься на волнах – а над тобой на фоне розово-зеленоватого неба заходит на посадку небольшой самолёт, подсвечивая себе посадочными прожекторами. Местный островной аэропорт в трёх километрах от отеля, но никакого беспокойства он не причиняет – похоже, что европейские самолёты действительно меньше шумят.
 
 

Тенерифский филин здесь верещит не 45 минут поутру, а весь день: остановишься, прислушаешься – и услышишь одного, а то и нескольких.

Так прошли два дня – как сон сытой кошки на солнышке и как воплощение выражения «пошло лениться».

Во время трансфера от паромного порта до отеля, глядя на местные дороги из окна большого автобуса, я их оценила в полной мере и решила, что они легко переплюнут тенерифские. Дальнейшие поездки на прокатной маленькой машинке оставили меня при этом мнении. С одной стороны, из автобуса всё кажется страшнее, т.к. он слишком большой и высокий для узких и кривых местных дорог. С другой стороны, маленькая машина с хорошим водителем может забраться туда, куда Макар телят не гонял – и вот тут-то станет совсем жутко. Впрочем, обо всём по порядку.

 
 
Настал наконец-то вожделенный день окончания моего праздного наслаждения югом – и этот же день показал, чего следует ждать от острова: дороги, серпантинами бегущие через предгорья, известковые скалы, козы, маленькие деревни, дома – белые или пастельные, с наглухо закрытыми синими или зелёными ставнями, утопающие в цветах, извилистые крутые спуски к маленьким городам и пляжам – сверху полная иллюзия, что смотришь на рекламный плакат турфирмы: серповидные бухты с лазурно-зелёной водой, обрамлённой белоснежным песком.
 
 
В одном из таких городков можно сесть у воды и, лакомясь вкуснейшим домашним мороженым, смотреть на рыбачьи лодки и яхты, стоящие у набережной, наслаждаться лёгким ветерком, тем, что жара спадает и тем, что теперь всё «правильно» – именно так, как хотелось и как должно быть. На дорогах запах полыни проникает даже через закрытые стёкла. Козы у дороги, козы, выглядывающие из овражка-промоины на обочине, козы, карабкающиеся по скальной стенке… если опустить стекло, то ароматный горьковатый тёплый воздух будет мягко гладить лицо, кружить и дурманить голову…
 
 
Самая ближняя к отелю достопримечательность – замок Кастро. Он стоит на горушке, доминирующей над окрестностями, над небольшим городком. Проезд к замку на машине закрыт, дорога от стоянки ко входу на территорию замка обрамлена ресторанчиками на любой вкус.
 
 
И по этой дороге во множестве перемещаются местные коты: очень тощие (у этих зверей есть только профиль, однозначно), длинноногие и длинно-тонко-хвостые, с узкими мордочками… и все, как один, с небогатой шерстью, тусклой и с проплешинами, с больными глазами и грязными носами. И все кошки – беременны. Собак на вольном выпасе на Кефалонии совсем не видно, а вот кошки – на каждом шагу, и все такие, как описано выше. Виденные же собаки, в основном, рассекают по острову на мопедах – пристроившись на подножке, выставив сосредоточенную физиономию над рулём между руками хозяина.
 
 
С первого раза наше свидание с замком не состоялось – выходной. Тогда с горы мы спустились в пещеры. Сперва – в сталактитово-сталагмитовую: из дневного пекла, по узкой извивающейся лесенке – всё ниже и ниже, к влажной темноватой прохладе. Там со стен и потолка сочится вода, там под ногами вдруг глухо загремит железо мостика – и мелькнёт мелкая вода с расходящимися кругами от капель, там яркие лампы подсвечивают оричневато-охристые стены, выросты известковых образований, мелкую щётку коротких тонких сталактитов-иголочек на потолке. Цвет меняется от белесоватого через зелёный к тёмно--бронзовому. Какие-то сталагмиты напоминают мадонну с младенцем, какие-то – древнего царя на троне, а один – сидящую кошку. В самых влажных местах на пол брошены коврики – чтобы не скользили ноги. В центре пещеры – холмообразный вырост. Туристы, обвешанные фотоаппаратами, бодро топают туда по узкому гребню, прикрытому скользким мокрым ковриком. Туда-то толпа занесёт, а вот обратно в одиночку – страшно, и почтенный пожилой европеец бодро марширует назад на четвереньках, оберегая от ударов болтающийся на шее внушительный фотоаппарат.
 
 
 
 
Неохотно выбираемся обратно в жару, недолго колесим по узким дорогам. Путь во вторую пещеру лежит через низкий узкий тоннель, мимо жёлтого металлического ограждения… вдруг стены тоннеля расступаются и открывается огромный купол, сложенный из пластов серого известняка. Сквозь разлом в куполе льётся солнечный свет и высвечивает неправдоподобно-голубую воду – подземное озеро Мелиссани. До землетрясения 1953 года озеро было скрыто, но природный катаклизм обрушил часть свода пещеры. Говорят, что Мелиссани сообщается с морем – и что оно бездонно. Больше там смотреть особенно не на что, но эта вода, её цвет… даже для Греции этот цвет необыкновенен и сказочно прекрасен.
 
 
 
 
На обратной дороге мы решили заглянуть в придорожный ресторанчик в местечке Святой Пятницы – и неожиданно обнаружили крошечный «личный» пляж: от фруктового сада вниз спускается узкая каменная лестница – к небольшой бухточке, укрытой от близлежащего «общего» пляжа. Под ногами светлая галька, в охристо-рыжем обрыве – маленькая пещерка, прикрытая свисающими сверху ярко-зелёными плетями растений. Вода ласкова и нежна – особенно после дневного солнца и пыльных дорог.
 
 
Говорят, что во время землетрясения устояла лишь одна деревушка – Фискардо, на северной оконечности острова. На старые дома всегда интересно посмотреть – едем? Конечно, кто бы сомневался. Но дороги на Кефалонии извилисты, они сплетаются в прихотливую мелкую сеть. Торопиться некуда, поэтому можно, как любопытная коза, сунуть любопытный нос (и фотоаппарат) куда душа пожелает. Если сверху от дороги открывается вид на городок, обхвативший узкий перешеек, как браслет запястье, – разве можно его пропустить?
 
 
От автостоянки широкая дорога, мощёная каменными тёмно-серыми плитами, полого ведёт вверх по холму. Тень сосен укрывает от полуденного солнца, у подножия холма плещется море. Говорят, что наверху – неплохо сохранившаяся венецианская крепость. В тени прохладно, лёгкий ветерок ерошит волосы – зачем тут шляпа? Ну да, вот так и заманивают легковерных блондинок. Первой исчезла тень – и припекать стало сразу с двух сторон, и от солнца, и от накалившейся мостовой. Вторым сюрпризом оказалось то, что дорога – это серпантин, и за очередным поворотом ждёт не вожделенная вершина холма, а лишь следующая пышущая жаром ступень дороги.
 
 
И так обманчиво-рядом, совсем под ногами – зелёно-голубое море, скользящие по нему катера, игрушечные яркие коробки-домики. Солнце настойчиво стучит мягким тяжёлым кулачком в темя, волосы горячие, губы жадно ловят воздух, и нехорошо горит кожа под рубашкой. Высокая стена из известняковых блоков – неужели дошли?? Благословенная тень караулки – большой подворотни в этой самой стене, даже начинает казаться, что слегка тянет сквознячком. По другую сторону стены – остовы домов, сосны, полевые цветы. И дорога, такими же пологими зигзагами спускающаяся к морю. Это всё прекрасно, но в глазах картинка плывёт и дрожит, в висках что-то гулко стучит, хочется дышать, ремень фотоаппарата режет и тянет шею. Не превратиться бы в Мэри-Энн, однако. Жаль, что не спустимся к морю с другой стороны стены – но это может плохо закончиться. Обратная дорога к стоянке – как в тумане.
 
 
Машина напоминает полномочного представителя любимой домашней духовки. Но в машине купальник и солнцезащитный крем. Кажется, что море зашипело, соприкоснувшись с кожей. Боже мой, вода… Нырнуть, собрать ладонями воду, струящуюся с волос по лицу… Ещё раз нырнуть, прочувствовать воду, ласкающую тело. Лечь на воду, прижмуриться на уже нестрашное солнышко, стряхнуть воду с ресниц, поводить рукой по поверхности воды, отметая в сторону сосновую пыльцу, изобильно запорошившую всю бухту. Покачиваясь на мелких волнах от катера, посмотреть на дорогу к крепости – и насладиться, прочувствовать то, что эта дорога уже позади.
 
 
Выбраться на берег, пытаясь устоять неверными ногами на ёрзающей гальке. И побродить по уютному городку, выглядывающему из цветов. Море смыло морок жаркой дороги, снова хочется фотографировать. Эту бугенвилею, взбегающую пышной плетью из густо-синей вазы по жёлтой стене дома, тот розовый куст олеандра, под которым стоит чёрная машина, местного чёрного альфа-кота и очередную беременную пёструю кошку, серых рыб, подплывающих к террасе кафе по зеленоватому мелководью.
 
 
 
 
Очередное переплетенье дорог привело-таки в Фискардо. Сходу эту деревушку мы проскочили, не зацепившись глазами за невзрачные домики. Пришлось развернуться, бросить машину, уткнувшуюся в тупики пешеходных улочек, и пойти посмотреть. Ну, что сказать… обычный приморский городок-деревушка, широкая набережная, сплошь заставленная столиками и зонтиками кафе, яхты, стоящие у понтонных причалов. Да, яхты: можно сесть со стаканом ледяного кофе и потратить 40 минут, созерцая процесс «парковки»: сперва они забыли бросить якорь, прошли напрямую до понтона. Развернулись, ушли в бухту, причудливыми загогулинами вышли-таки на стартовую точку, пошли к понтону, бросили якорь… упс, слишком рано бросили – к понтону не пускает якорная цепь. И по новой, и по новой. Капитан над причалом вначале активно махал руками, потом ушёл, потом вернулся и сел на палубе соседней пришвартованной яхты. На набережной стали собираться праздношатающиеся, процесс запечатлевали посредством разнокалиберной фото- и видеотехники. Вечереет, пора возвращаться…
 
 
 
 
Венецианская крепость напомнила о себе ещё раз, уже в отеле: на коже чётко отпечатался красный рисунок кружевных вставок рубашки – солнце пробралось сквозь каждую крошечную дырочку.
 
 
Осталась совсем неисследованной западная часть острова. Там есть разрекламированные пляжи, на карте отмечена ещё одна пещера и маяк. Столица острова там, в конце концов. Ну да, столица – такой же чуть сонный городок, неизменные пирсы, яхты, лодки. Пляжи окружены пятизвёздными отелями, стена отеля по цвету точно совпадает с цветом почвы у дороги, серебристые колючки с фиолетовыми цветами заплели ярко-оранжевую землю.
 
 
Жарко. На карте к пещере ведёт всего одна дорога, навигатор считает, что их несколько больше. Идём по приборам и по наитию. В сторону пещеры идёт грунтовка, но налево отходит асфальт – куда это он? К бухте, к пляжу.
 
 
Туристов нет, только несколько машин – похоже, местные. Пляж галечный, бухту обрамляют тёмные утёсы, под изумрудной водой – причудливые арки из известняка, провалы и округлые глыбы, укутанные мягкой зелёной колышущейся шубой тонких водорослей, маленькие толстые рыбки с тёмной полоской у хвоста, чёрные морские ежи. Всегда боялась плавать с маской: вечно сбивала дыхание, начинала паниковать и захлёбывалась. Оказывается, просто попадались мне неправильные маски.
 
 
Ещё одно ответвление дороги привело к очередной бухточке. Здесь – никаких цветов, никакой зелени: рыжая земля, пожухлая на солнце серовато-жёлтая трава, чёрные скелеты сгоревшего кустарника, белый известняк, александритово-зелёное море, чёрные скалы. Очень жарко – и завораживающе красиво.
 
 
 
 

Ах да, пещера. Дорога мимо множества пасек выводит к маяку. Говорят, что у греков своеобразные представления о государственной тайне и об её охране, поэтому туристы с фототехникой вряд ли будут радушно встречены на навигационном объекте. Бог с ней, с пещерой. Но в ближайшей же деревне нам на хвост садится полицейская машина и терпеливо ползёт сзади. К чему бы это? Дорога разветвляется, слева карта обещает очередную деревеньку. Едем. Полиция следует прямо. Дороги снова сходятся – и теперь уже мы садимся на хвост полицейской машине, вываливаясь вниз из узкой деревенской улочки. Не нужны мы даме в форме, она едет обедать. И очень хорошо.

Менеджер проката автомобилей очень советовал в приватной компании съездить на уединённый пляж – почему бы и не съездить, собственно… но вот только на уединённом пляже обнаружилось скромное селенье, загорающий и купающийся люд, несколько катеров, непременное кафе и тощий голодный кот. Купаться мы не стали, обед удался, кот был счастлив и удалился в неведомое неверным шагом.
 
 
Замок, надо всё же заглянуть в замок Кастро. Снова жаркий полдень – даже кошки попрятались, снова стены, сложенные из выветрившегося известняка, снова тень сосен. Здесь сохранились мощные круглые башни, зубчатыми краями нависающие над долиной, широкие парапеты, пушечные площадки, узкие проходы, ещё более узкие лестницы и окна. Мелкая выгоревшая травка, золотистый лишайник на камнях. Тем большим контрастом выглядит буйное разноцветье растений за стенами замка: около этого кафе цветы растут в старой тележке, у того дома – спускаются водопадом по стене, а вот здесь – стоят в вазонах вдоль белой ограды, увенчанной сидящими белыми львами размером с кошку.
 
 
 
 
Говорят, что на острове есть ещё один вид растений – чёрные ели. Они растут на склонах горы Энос, из-за чего её второе название – Монте Неро, Чёрная гора. Карта показывает единственную дорогу, верный навигатор – кхм… много он показывает. Только не дороги это, а козьи тропы. Белая щебёнка размером с кулак с хрустом вылетает из-под колёс, боковины дороги осыпаются в никуда, зигзаги становятся всё круче, дорога – всё уже, но при этом она ползёт всё выше и выше. Асфальтовое шоссе, показавшееся за очередным поворотом, выглядит подарком богов. Но подарок богов, как всегда, с подвохом: асфальт сворачивает к радарам грозного вида, нам туда не надо. Дальше нас снова ведёт щебёночная грунтовка, но широкая и со старыми бетонными отбойниками по краям. По краям высятся ели, даже в машине за кондиционером слышны птицы. Проезжаем указатель национального парка, полуразвалившийся домик «лесной стражи». Всё, клубок дороги размотался до конца, навигатор показывает 1615 м, номинальная высота горы, обозначенная на карте, – 1623 м. Под елями прохладно, очень свежий воздух с непривычным запахом хвои. Вокруг много мёртвых деревьев (либо вывернутых с корнем, либо сломанных): их древесина перекручена в узлы – а ведь не тоненькие они. Внизу в дымке видно побережье, мелкая россыпь домов, бухты, море – кажется, что смотришь с самолёта. Ноги сами подгибаются: хороших фотографий точно не получится: ведь для того, чтобы их сделать, надо подойти к краю – а вместо этого очень хочется не то, что встать на четвереньки, а совсем распластаться на белых камнях. Вот оно где – «Над вечным покоем».
 
 
 
 
Насмотрелись, у кого вышло – нафотографировались, пора вниз. Гадский навигатор услужливо предлагает дорогу по южному склону – дорога как дорога, снова белая щебёнка. Мне присваивается почётная обязанность выходить из машины и отбрасывать в сторону от колёс самые крупные камни. Из окна машины получаются забавные кадры – даже и неплохие: на Тенерифе всё время камера «ловила» дорожные знаки, кусты и прочий мусор (пока прицеливаешься, машина успевает проехать немало), а здесь – благодать: машина чуть ползёт, пыли, считай, нет, отбойника, загораживающего вид на долины, нет… ага, и вниз – те самые полтора километра, и обочина размыта дождями, и щебёнка ничем не закреплена и выскакивает из-под колёс машины, и весело падает вниз, и дорога становится всё уже и уже. И впереди на дороге что-то странное… ступенька, однако. Если дальше дорога станет ещё хуже, то будет не вернуться назад – на эту ступеньку прокатная машинка не влезет. Хочешь – не хочешь, но надо разворачиваться.
 
 
Дорога, между тем, стала шириной в длину машины, справа – скальная стена, слева – осыпь и полтора километра вниз. Мне – стоять снаружи и смотреть, чтобы машина не ободралась о скалу. Мысли о том, что надо бы сфотографировать этот жуткий разворот, пришли потом. Тогда же был просто тихий ужас при созерцании выверенных раскачиваний машины: упереться задним бампером в стенку, выкрутить колёса, проехать вперёд так, чтобы капот повис над пропастью, а из-под колёс с края посыпались камешки, вывернуть колёса в другую сторону, качнуться назад к скале. Повторить ещё раз, ещё В машину я рухнула уже в полуобморочном состоянии и взмолилась вниз ехать по длинной, но цивилизованной дороге. Да, до сих пор как вспомню – мороз по коже и холодный пот. Когда мы добрались до Святой Пятницы, море в крошечной бухте немного успокоило, но всё равно осталось сильное желание что-нибудь выпить, и покрепче.
 
 

На обратной дороге, крутясь по узким крутым улочкам, помешали играм той-терьера: он то ли ловил, то ли уворачивался от струи воды из шланга, которой с балкона второго этажа поливала его хозяйка. Улыбка, жест-просьба – и наша машина стала существенно чище. Впрочем, это мало помогло: если бы на приотельной стоянке проводился конкурс на самую пыльную прокатную машину, все эти дни мы были бы вне конкуренции.

Утром – автобус, паром, самолёт. Вот и всё. На обратном пути сотрудник греческих пограничных служб внимательнейшим образом изучил паспорт, с пристрастием исследовал визу: потёр, посмотрел на отсвет – только что на зуб не попробовал. При въезде же паспорт был отштампован за пять секунд.

И опять по спинке моего самолётного кресла жизнерадостно барабанит очередной детёныш – видимо, это карма. Это означает, что отпуск закончился…

 
   
   
         

 

На главную
  К Путешествиям